1. Шар на ладони 2. Жонглер 3. Ей было тоскливо... 4. Девчонке, которая умеет летать 5. Аплодисменты 6. Сила искусства 7. Падение 8. Квартира 9. Как стать клоуном?
1. Несколько слов о Ереване 2. Горы 3. Долина 4. Обыкновенное – необыкновенно 5. Нет и Да 6. Тональность 7. Лестница 8. Художнику 9. Сердце (В Ереване) 10. Кабачок Старость 11. Звездный дождь 12. Карманный вор 13. Тень 14. Листья 15. Парень, который придумал колесо 16. Под старыми липами 17. Фонари 18. Признание 19. Желтые звезды 20. Со мною ты... 21. Здраствуй, дерево! 22. Пистолет 23. Туфельки 24. Тореадор 25. Однажды 26. Окно 27. Подснежник 28. Зонтик 29. Голубой Тюльпан 30. Звезды 31. Твое лицо 32. Дорога 33. Ты, я и грусть 34. Вначале 35. Микрофон 36. Желтая роза 37. Неподвижные звезды 38. Я и Ты 39. Раньше 40. После концерта 41. А я люблю твои глаза. 42. Фонтаны 43. Тихий пруд... 44. Занимая на станции Детство место... 45. Соседи 46. Крик 47. Моя знакомая 48. Лучик 49. Той, которая впервые узнала, что такое дождь 50. Я снова один... 51. Страна Фантазия
Василь Тимофеич жил на острове. Маленький, зеленый, необитаемый остров, в самом центре Марьиной Рощи, в 12 проезде. При каких обстоятельствах Василь Тимофеич потерпел крушение, никто не помнит, но известно, что произошло это во времена НЭПа. Бывает, я захожу к Василь Тимофеичу. - Здравствуйте, Василь Тимофеич, - кричу я с порога. - Здоров! Здоров! - приветствует меня образованный Робинзон. Я достаю любимую им бутылку «Кокура», и Василь Тимофеич уводит меня к тем далеким временам, когда он еще был «вольным матросом» и плавал куда хотел, но рано или поздно рассказ возвращается к моменту кораблекрушения. Я знаю историю наизусть и все-таки каждый раз волнуюсь, берет за сердце. А случилось это однажды вечером в двадцатых годах, когда какой-то портовый забулдыга предложил тогда еще молодому Васе диван генеральши Салтыковой. Да, да, дорогой читатель, диван самой генеральши Салтыковой. Я прямо чувствую, как дрогнуло ваше сердце, но уймите волнение. Все впереди! Предложили этот диван за 20 миллионов! Всего! То-то! А ведь диван генеральши Салтыковой - это же ясно дураку - 100 миллионов стоит! И не глядя! Я должен перевести дух и сделать паузу, описав какой-нибудь пейзаж, ну, скажем, остров Василь Тимофеича. Четыре бузины под окном, фанерный сортир во дворе и сарай для дров из горбыля - гордость Василь Тимофеича в трудные военные годы. Вот и все. А сам Робинзон всю жизнь делал набойки на туфли аборигенам близлежащих архипелагов, а иногда даже представителям далеких цивилизаций из центра. И ничего, были довольны. Но вернемся к дивану. Заплатив 20 миллионов в тот памятный вечер, Василь Тимофеич отгреб его на первом попавшемся извозчике на свой необитаемый остров, оставленный ему в наследство родителями. И стал ждать. Ждать, когда придет время взять настоящую цену за диван. Но мир вокруг то строил тракторы, то бушевал войнами, то изобретал телевизор, то вдруг отращивал длинные волосы и подрезал юбки - всякое бывало, а Василь Тимофеич ждал. Конечно, ему трудно, диван -это не трактор. И проклятый древесный жучок, и обивка порасползлась, и сколько сегодня, в 71 году, просить за диван, Василь Тимофеич точно не знает, ждет когда время свое возьмет. Такая вещь даром не валяется. Мы допиваем «Кокур», и, простившись с Василь Тимофеичем, я выхожу на улицу. Вокруг острова стоят огромные кооперативные корабли, загруженные доверху телевизорами, холодильниками, стиральными машинами и поролоновыми матрацами. Мигает совсем рядом, над головой, Останкинский маяк, плывут по асфальтовым каналам моторные «Волги» - все обычно. А рядом живет наш добровольный Робинзон с диваном вместо пятницы. А мы еще говорим, что мало на свете чудес.
